Спикер Законодательной думы Томской области Оксана Козловская напрочь лишена самоиронии.
Это свойство любого авторитарного руководителя. Именно поэтому Оксана Витальевна не может понять, почему вся страна хохочет над её сравнением томичей с маринованными огурцами в банке: нормальное же было сравнение и пример понятный!
Это сверхсерьёзное отношение к себе у внучки Героя Советского Союза, председателя Кировского райисполкома, конечно, от синдрома отличницы. А гипертрофированное самомнение и честолюбие оттуда же. Когда Козловская недавно выступала на презентации книги Виктора Кресса, она так и начала: «Как любой государственный деятель, я задумалась...». Многие томичи, кто не ощущает себя государственным человеком, кто коммуницировал с представителями трёх поколений семьи Козловской, говорят о человеческой неловкости в общении: чувство собственной исключительности передаётся по наследству.
У такого чувства, надо признать, были основания. Оксана Козловская образца нулевых годов нередко попадала в яблочко, но в потом стала одной из самых токсичных фигур региональной политики, её перезревшим плодом. Умение вовремя уйти – не каждому дано.
Когда против предпринимателя Михаила Волохова возбудили уголовное дело о мошенничестве с ущербом от 38 до 180 миллионов рублей, Оксана Козловская высказалась в том духе, что сын у неё взрослый человек и сам за себя отвечает. Это была, конечно, неправда. Оксана Витальевна, как умная женщина, говорит глупости только когда волнуется. А она волновалась. Были там и другие слова: «Ощущение, что у нас руководителю высокого уровня просто нельзя иметь детей...».
В этой проговорочке вся Оксана Витальевна. Единственное, что действительно серьёзно волнует её, 68-летнюю женщину, сейчас – это судьба её сына. Без этого волнения, без административного ресурса своей матери, бизнесмен средней руки Волохов уже давно бы вышел по УДО. Но дело Волохова продолжает, как тот самый огурец, мариноваться по судам. Если генпрокуратура настоит на рассмотрении дела в суде до окончания срока давности, это будет провал всей многолетней материнской борьбы. Но что-то мне подсказывает, что суд как раз и оправдает Волохова по нереабилитирующим основаниям: инкриминируемое деяние, недостроенный многоквартирный дом в Северске, строился в 2013 году. 10 лет на исходе, срок давности истекает, а 130 квартирный дом на улице Ленинградской 36 так и сияет пустыми глазницами окон.
Сын за отца не отвечает, это правда. А вот мать за сына – по полной программе. Именно материнская гиперопека привела к нынешней идиотской ситуации: чтобы спасти сына от суда, надо оставаться у власти, но чтобы остаться у власти, надо перестать спасать сына. Такая вот самоирония судьбы Оксаны Козловской.
