В 2016 году Кабмин ликвидировал Пенитенциарную службу, и все ее полномочия перешли к Минюсту. Заключенных теперь реже подвергают пыткам и насилию, но остались нерешенными другие проблемы.
Издание Фокус рассказывает, как меняется пенитенциарная система Украины и почему тюремная реформа может обернуться еще большим кризисом.
«В 2011 году я проходил стажировку в одной из исправительных колоний — собирался стать будущим работником системы, но с этим не вышло. Мне тогда начальник колонии сказал: «У нас с недавних пор бить осужденных нельзя». И тут же добавил: «Но если очень надо, то можно — легонечко». Уже в то время был посыл: насилие над заключенными нужно прекращать, однако механизмов для этого не было. В 2014 году такой механизм появился», — рассказывает Фокусу Вадим Човган, эксперт по пенитенциарным вопросам, доктор публичного права.
Изменения в статье 24 Уголовно-исполнительного кодекса Украины — самая большая юридическая победа, которая случилась в пенитенциарной системе. Согласно ей общественность, депутаты, журналисты имеют право посещать колонии без предупреждения, во время визитов вести видеосъемку и общаться с осужденными. Если раньше об ужасных условиях содержания в некоторых колониях можно было лишь догадываться, то после введения нормы благодаря мониторинговым визитам общественных организаций проблема стала очевидной. Закрытыми для подобных визитов пока остаются только СИЗО.
«Теперь начальники колонии понимают, что в любой момент к ним могут прийти правозащитники и журналисты, которые начнут задавать вопросы. Не дай бог что-то сделать не так — у ворот здания тут же соберутся СМИ и предадут огласке происходящее в стенах тюрьмы. Эта существенная мера смогла приоткрыть завесу над системой», — говорит Човган.
Заключенных теперь реже подвергают пыткам и насилию, но остались нерешенными другие проблемы. Многие колонии нуждаются в капитальном ремонте из-за несоответствия санитарно-гигиеническим требованиям. В некоторых учреждениях здания обветшали настолько, что ремонт им уже не поможет.
По сообщению офиса Генерального прокурора, Украина входит в тройку лидеров по количеству жалоб в Европейский суд по правам человека на условия содержания в тюрьмах. Из почти 60 тыс. дел, ожидающих решения ЕСПЧ, примерно 15% — против Украины.
По данным офиса Генерального прокурора, в 2020 году содержание одного заключенного обходилось государству в 158 грн в сутки. В эту сумму включены зарплата работников колонии, питание, расходы на коммунально-бытовое обслуживание, обеспечение систем надзора и охраны.
Большинство учреждений исполнения наказаний недофинансируются. По словам Евгения Захарова, директора Харьковской правозащитной группы, колонии получают лишь четверть от указанной в бюджете суммы. В итоге заключенные сами оплачивают коммунальные услуги. Для этого в колониях создают фонды помощи, куда добровольно-принудительно уходит значительная часть зарплаты осужденных. Но и это не всегда позволяет справиться с проблемой: с тех пор как труд в тюрьмах перестал быть обязательной мерой, стало работать меньше заключенных, да и работы поубавилось.
Новости по теме: НАПК проверит заместителя министра Малюськи с миллионными бизнес-доходами и Maserati
Права заключенных. Сидит, значит, должен страдать?
Во многих тюрьмах медпомощь оказывается или некачественно, или несвоевременно. По сообщению Гюндуза Мамедова, заместителя Генерального прокурора, почти 20% украинцев с ВИЧ-инфекцией и СПИДом находятся в учреждениях исполнения наказаний. По туберкулезу такие же показатели. Эта проблема становится вопросом национальной безопасности, ведь с заключенными контактируют их родственники и персонал тюрем, они рискуют заразиться.
В конце 2017 года создали Центр охраны здоровья государственной уголовно-исполнительной службы Украины. Медработники вышли из подчинения руководителей пенитенциарной службы. То есть тюремную медицину забрали у Минюста, но и не передали ее в подчинение Минздраву. В итоге, по мнению Евгения Захарова, эта структура плохо финансируется, чувствуется нехватка кадров и медикаментов.
«Помимо прочего эпидемия COVID-19 ясно показала, что система тюремной медицины не работает. При этом закрывают Бучанскую колонию №85, а вместе с ней межобластную больницу, единственную, в которой делали урологические операции», — говорит правозащитник.
По его мнению, пенитенциарную систему так толком и не реформировали, а все, что делается, — имитация, за исключением мелких деталей все остается по-прежнему. Реальная реформа требует денег, но их не выделяют.
«Чтобы увеличился бюджет пенитенциарной системы, власть должна считать этот вопрос приоритетным. Она его к таковым не относит, потому что для нашего общества в целом эта тема не так уж важна, — уверен Вадим Човган. — Украинцы обычно думают, если человек попал в колонию, значит, заслужил это и должен страдать. К примеру, у жителей скандинавских стран есть понимание, что с заключенным нужно работать, исправлять его. Ведь после освобождения он все равно будет жить с вами по соседству, необходимо приложить усилия, чтобы он не совершил тех же ошибок».
Отношение к заключенным и работа над ошибками
В одном из интервью, рассказывая о тюремной реформе, министр юстиции Денис Малюська заявил, что главная цель пенитенциарной системы — ресоциализация: система должна выпускать на свободу нормальных граждан, готовых жить в обществе.
«Мне начальник колонии сказал: «У нас с недавних пор бить осужденных нельзя». И тут же добавил: «Но, если очень надо, то можно — легонечко»
«Сейчас начались дискуссии о внедрении психологического исправления заключенных. Но это лишь на уровне разговоров. Об этом говорят, потому что так требует Европа, а реальную работу не проводят, ведь в такие методики не верят сами работники системы», — отмечает Вадим Човган. По словам эксперта, за рубежом существуют четкие программы, показывающие, что осужденных можно удержать от рецидива. Но работают они в комплексе, например, с поддержкой после освобождения, когнитивно-поведенческим вмешательством — эта методика выделяет неосознанные мотивации человека, переводит их на сознательный уровень, помогает изменить убеждения и поведение с помощью повторения рисковых/сложных жизненных ситуаций и реакций на них. В Украине же нет специалистов, которые могли бы применять такие программы, для этого как минимум нужны психологи высшей категории.
Впрочем, никакие программы и методики не будут работать, пока сами работники системы не верят в исправление заключенных.
«Поменять мышление сотрудников — это самое сложное. Для них осужденные — враги, между надзирателем и заключенным существует огромная пропасть — эти мысли очень сильно укоренились в головах», — уверен Човган.
До недавних пор в Украине было три учреждения по подготовке кадров пенитенциарной системы, которые последние пять лет внедряли и продвигали современные методики, ломали устаревшие клише и проводили реабилитацию заключенных. Эти учреждения назывались Центрами повышения квалификации персонала Государственной уголовно-исполнительной службы Украины, они располагались в Белой Церкви, Днепре, Хмельницком. В марте 2021-го Центры ликвидировали, присоединив их к Академии Государственной пенитенциарной службы, расположенной в Чернигове. Но она, по словам экспертов, продолжает готовить кадры по старинке, еще по советским методикам.
«Академия занимает едва ли не самые низкие показатели в Украине по баллам юридического ВНО [профильным предметам для юридических специальностей, к примеру, «право»]. Кроме финансовой стороны вопроса, настоящая причина реорганизации Центров заключается в том, что академия не может набрать достаточное количество студентов, чтобы выполнить лицензионные требования МОН и в дальнейшем готовить бакалавров и магистров.
Иными словами, туда особо не хотят идти учиться, — говорит Олег Дука, начальник Белоцерковского центра повышения квалификации персонала, полковник внутренней службы, кандидат педагогических наук. — Чтобы «добрать» необходимое количество студентов, в академии решили подчинить себе ведомственные учебные заведения. Для сравнения, Белоцерковский центр готовит около 2 тыс. сотрудников в год, а черниговская академия выпускает около 200 студентов. И это при том, что бюджет Академии — около 100 млн грн, а бюджет Центра — 22 млн грн».
Академия обучает одного курсанта несколько лет, готовя бакалавров и магистров. В Центрах обучение проходит несколько месяцев, ведь речь идет об ускоренной первичной и вторичной спецподготовке людей, которые уже имеют опыт или образование. В итоге, по словам начальника Центра, получается следующая картина: пока Академия учит специалистов, учреждениям исполнения наказания критически не хватает персонала рядового состава.
«Международный стандарт тюремного образования заключается в том, что кадров пенитенциарной системы должны готовить ведомственные тренинговые центры, ведь они являются более динамичными в реагировании на потребности системы. Ну не нужно годами учить несколько сотен тюремных магистров, которые, к тому же, потом часто не идут работать в систему», — считает Олег Дука.
Опрошенные Фокусом эксперты опасаются, что тюремная реформа может обернуться еще большим кризисом пенитенциарной системы. Единственным ее достижением они считают появление в некоторых СИЗО платных камер, да и то на деле это нововведение означает дискриминацию заключенных по материальному принципу.
