Известный хирург Михаил Каабак проводит сложные операции, за которые берутся немногие, — трансплантацию почек совсем крохотным детям, которые весят до 6 кг. Для многих родителей он герой и спаситель, при этом вокруг него — многочисленные рабочие конфликты.
В 2021 году МВД завело уголовное дело о мошенничестве с лекарствами, которые должны были получить маленькие пациенты Каабака.
Руководство благотворительного фонда «Помоги спасти жизнь» заявляет, что оплатило закупку этих препаратов, но деньги кто-то присвоил, а дети остались без лекарств. «База» ознакомилась с результатами финансовой экспертизы в рамках этого дела: в ней сказано, что деньги, выделенные фондом, оказались в итоге на личных счётах Каабака и другого хирурга-трансплантолога — Надежды Бабенко. Сам врач заявил, что на эти средства он лично купил лекарства и пациенты их получили.
Маленькому ребёнку в России могут пересадить почку только взрослого человека, так как у нас не развито детское посмертное донорство. Принять такую почку организму, который только недавно появился на свет, крайне нелегко, и, чтобы она все же прижилась, хирург Михаил Каабак использовал при операциях препараты алемтузумаб и экулизумаб.
Эти лекарства стоят дорого, а государство не обеспечивает ими всех маленьких пациентов, которым требуется пересадка. Поэтому врачи-трансплантологи в этих случаях обращаются к посредникам. Для пациентов Каабака лекарства оплачивал благотворительный фонд «Помоги спасти жизнь». Фонд переводил деньги связанной с Михаилом Каабаком организации — Центру содействия развитию и поддержке медицины. Его директором была Татьяна Рыжкова — как сообщали СМИ, это мать ребёнка, которого ранее оперировал Каабак. Центр должен был закупить препараты за границей и передать их Каабаку и его коллеге Надежде Бабенко.
В начале 2021-го этой схемой заинтересовались правоохранительные органы. Инициатором дела стало руководство фонда «Помоги спасти жизнь». В 2018–2020 годах фонд перечислил 11,6 млн рублей Центру содействия развитию и поддержке медицины. Как отмечали сотрудники фонда, они поговорили с родителями пациентов, и те сказали, что лекарства, на которые фонд перечислял деньги, их детям в итоге не вводились. Впрочем, в СМИ родственники пациентов заявили, что те получали препараты. Также фонду не понравилось оформление чеков.
— Нам по финансовой отчётности предоставляются только чеки, на которых карандашом подписаны фамилии того или иного ребёнка. Такого я в своей жизни ещё не видела, — говорила президент фонда Евгения Бахметьева. — Вы же понимаете, что этот чек можно предоставить родителям, а можно стереть карандаш и отправить для отчётности в другие фонды. Такую документацию я принимать не буду, это противоречит закону.
С 2021 года МВД расследует уголовное дело о мошенничестве с деньгами фонда. Каабак не имеет в нём статуса, по крайней мере в настоящее время, — оно возбуждено против «неустановленных лиц». В рамках этого дела в экспертно-криминалистическом центре УВД по ЦАО Главного управления МВД России провели «бухгалтерскую судебную экспертизу», которая закончилась в середине января нынешнего года.
Источник: «База»
Перед экспертом, имеющим высшее экономическое образование, специальность «экономика торговли», были поставлены два вопроса. Какая сумма поступила на счёт Центра содействия развитию и поддержке медицины от фонда «Помоги спасти жизнь»? И куда деньги с этого счёта в итоге ушли? Эксперту были переданы данные денежных операций центра, проведённых через Сбербанк.
Сумма подтвердилась — центр действительно получил 11,6 млн рублей от фонда «Помоги спасти жизнь» на лечение нескольких детей (их имена перечислены в банковских проводках). Около 2 млн из этих средств поступило разными траншами на личный счёт Михаила Каабака, ещё около 7 млн рублей — на счёт хирурга-трансплантолога Надежды Бабенко, которая работала с Каабаком. В этих траншах тоже были указаны имена конкретных пациентов.
Что касается оставшейся суммы (более 2 млн рублей), в заключении эксперта сказано: «Определить иные цели расходования интересующих поступлений на расчётный счёт АНО „Центр содействия развитию и поддержке медицины“... в исследуемом периоде не представляется возможным в связи с их обезличиванием в результате смешивания с поступлениями из других источников».
Помимо уголовного дела с 2020 года по иску фонда по тем же самым 11,6 млн рублей в судах идёт также арбитражный процесс. Сторона Каабака — Центр содействия развитию и поддержке медицины — проиграла первую инстанцию, зато выиграла апелляцию и кассацию.
Истцы не смирились и в ноябре 2022 года подали заявление в Верховный суд, который должен поставить точку в этом деле.
Дела о переводах денег на лекарства — не единственные конфликты, связанные с Михаилом Каабаком. Схема с препаратами алемтузумаб и экулизумаб официально не одобрена Минздравом, но рекомендована международным обществом трансплантологов. В 2019 году Каабака уволили из-за этого из Национального медицинского исследовательского центра здоровья детей. Правда, после вмешательства Вероники Скворцовой, которая тогда была главой Минздрава, хирург вернулся на работу. В 2021 году Каабака снова уволили из Центра здоровья детей, и сейчас он через суд пытается восстановиться на работе в центре.
Михаил Каабак и Надежда Бабенко
Каабак называет разбирательство и уголовное дело, инициированное фондом, абсурдом.
— Я вообще не понимаю, на основании чего к нам фонд предъявлял претензии, — рассказал «Базе» Михаил Каабак. — Но, судя по всему, суд [апелляция и кассация в арбитражном процессе] с нами согласился.
Он подтвердил, что деньги, которые фонд перевёл на счёт Центра содействия развитию и поддержке медицины, действительно перечислялись потом на его счёт, чтобы он лично купил за границей лекарства для детей. Но потом эти препараты нужно было правильно оформить. Выглядело это так: Каабак передавал привезённые из-за границы лекарства Татьяне Рыжковой, ведь именно возглавляемый ею центр по договору с фондом должен был эти препараты закупить. А Рыжкова, оформив все бумаги, передавала хирургам лекарства обратно — для использования.
— Эта экспертиза (фигурирующая в уголовном деле. — Прим. «Базы») — ни о чём, — говорит Каабак. — Нам скрывать особо нечего, и я не знаю, что они [следователи] инспектировали, все документы у них на руках.
